Серебристый Rolls-Royce петляет по узкой дорожке мимо классических английских особняков. С каждой милей мы отдаляемся от цивилизации, но делаем это со свойственной Великобритании элегантностью. Здесь нет покосившихся заборов, разбитого асфальта, а главный маркер провинции — это огромное количество овец за окном.
Hunt House («Охотничий домик») — культовое место для тех, кто в теме (кстати, «домик» — это на самом деле особняк). Здесь с 1957 г. существует «Клуб энтузиастов», неравнодушных марке Rolls-Royce. Причем даже необязательно владеть таким автомобилем, а достаточно просто «любить бренд всем сердцем». В клубе все серьезно: джентльмены еще около 50 лет назад составили свод строгих правил, которым обязаны следовать все его члены.
Чертежи Генри Ройса, инструменты тех времен, блокноты, ключи и даже столовые приборы впечатляют, как и архив «Клуба энтузиастов». На втором этаже Hunt House создали целую библиотеку: здесь есть история покупки, оригинальные договоры, отчеты о сервисном обслуживании и прочие документы по каждому проданному Rolls-Royce.
Автографы Элвиса Пресли, Чарли Чаплина, Альфреда Нобеля и Джона Леннона — это только то, что удалось найти, просто полистав один из случайных томов покупателей. Но, как выяснилось через несколько часов, Hunt House — это не самое яркое место в мире Rolls-Royce. Куда интереснее производство самых дорогих автомобилей на планете в Гудвуде: есть как минимум пять причин расписаться в той самой книге на втором этаже.
Rolls-Royce — тот случай, когда дерево, металл и кожа точно не подделка. Никаких имитаций «под» и желания сэкономить: в подготовке некоторых деталей стандарты настолько высоки, что приходится отправлять на переработку тонны бракованных элементов. Отдельное помещение на производстве выделено под подготовку деревянных панелей: в небольшой комнате сушат шпон из разных точек планеты. Рядом мастера вручную вытачивают панели приборов.
Беата приехала в Великобританию из польского Гданьска и работает здесь уже второй год. «Я уже привыкла к тому, что мелких недочетов здесь быть не должно, потому что мы не делаем обычных вещей. Вот, например, эта панель точно пойдет в корзину», — сотрудница завода показывает «приборку» с едва заметным сколом.
В соседнем цеху готовят кожу животных: огромные разноцветные рулоны бережно уложены в специальном шкафу. Здесь тоже много отходов: например, кожа особей женского пола не подходит из-за послеродовых растяжек.
Любой современный бренд из масс-маркета стремится к тому, чтобы на производстве было минимум людей, там все делают роботы. У Rolls-Royce все наоборот: ручной труд здесь возведен в культ, а два скромных робота трудятся только в малярном цеху.
Со стороны процесс сборки Rolls-Royce больше напоминает стартап с огромными инвестициями. На площадке нет суеты: сборщики даже успевают обмениваться шутками, отдыхать и советоваться с коллегами. И, кстати, сами двигают тележки с запчастями.
На каждой машине висит флаг той страны, для которой собирают Rolls-Royce. И хотя Россия — это по-прежнему один из ключевых рынков для бренда, триколора на предприятии мы не встретили. Зато чуть ли не половина автомобилей — с флагами США и Китая. Кстати, сейчас в сутки в Гудвуде выпускают по 28 машин, а на один автомобиль в среднем уходит полтора дня.
Запомните это имя: Марк Курт — одна из самых известных личностей в современной истории Rolls-Royce. Он единственный, кто делает цировку (наносит тонкую линию, которая идет вдоль всего кузова). У Марка нет выходных и помощников: линии на всех «Роллсах» — это его рук дело.
Курт часто летает в командировки: реставрирует линии на старых автомобилях, восстанавливает цировку после аварий. По слухам, несколько лет назад Курт подготовил преемницу, но девушка проработала всего несколько дней.
